Научная конференция «“Красные передвижники”. Викторианские ценности в эпоху массового общества. К столетию АХРР (1922)»

В понедельник, 14 марта, в РИИИ сектор изобразительных искусств и архитектуры провел научную конференцию «“Красные передвижники”. Викторианские ценности в эпоху массового общества. К столетию АХРР (1922)» (цикл «Зубовские чтения»).

Советская власть в первые годы своего существования воспринималась многими как футуристический проект радикального преображения социальной и культурной реальности в духе индустриального массового общества ХХ века. Этот проект включал в себя и принципиально новые практики политического насилия, и не менее новые и радикальные — модернистские — принципы понимания искусства (которые поддерживались Наркомпросом в 1918–1919 годах). Появление лозунга Луначарского «назад к передвижникам!» и создание АХРР — следом за провозглашением нэпа — изменило внешний дизайн советского проекта. Зачем нужны были передвижники, мирные бытописатели поздней викторианской эпохи, режиму, сохранившему военно-революционные практики управления? И главное — что случилось с передвижничеством после того, как оно было поставлено на конвейер советской пропаганды? Как изменилась и изменилась ли его природа?

Программа

А. Бобриков. — Вступительное слово

Доклады

А. Королев (РИИИ). — Пушкинская речь Достоевского и ее место в русской и советской культурах

Речь Достоевского на торжествах в честь открытия памятника Пушкину в 1880 году — одно из знаковых событий русской культуры второй половины XIX века, задевшее своим влиянием не одно из поколений русской интеллигенции, в том числе в творческой. Следы поэтики и морфологии Пушкинской речи в каноне социалистического реализма позволяют обратить внимание на те существенные, хотя неочевидные связи, которые соединяют советскую власть и передвижническую традицию.

А. Бобриков (РИИИ). — Исаак Бродский и конструктивизм

Несмотря на все различия и вражду между Бродским (как представителем АХРР) и конструктивистами, можно предположить существование общего пространства проблем, начинающегося с отказа от живописи и ее «эстетской» специфики и продолжающегося такими авангардистскими понятиями и категориями, как документ, пропаганда, производство реальности, монтаж аттракционов.

И. Вдовенко (РИИИ). — «Назад к Островскому! Назад к знаменитой кучке музыкантов! Назад к передвижникам!» (Еще раз о лозунге Луначарского «Назад к Островскому»)

Лозунг «Назад к передвижникам» был провозглашен А. В. Луначарским 13 апреля 1923 года на торжествах к столетию Островского и изначально не нес самостоятельной смысловой нагрузки, а возник в качестве дополнения к основному, программному лозунгу, посвященному герою торжества. Как это произошло, что значил для самого Луначарского его основной тезис «Назад к Островскому», с чем было связано его появление, как он был воспринят современниками и как он в дальнейшем понимался в истории советского и постсоветского театроведения — эти вопросы мы и попробуем обсудить.

А. Рыков (СПбГУ). — Николай Пунин и советская культура

Научный статус представителей советской искусствоведческой элиты никогда не становился предметом серьезных исследований. Случай Николая Пунина — замечательный пример канонизации и одновременно цензурирования и забвения трудов и методологических стратегий известного теоретика и критика. Сложность рассмотрения наследия ученого состоит в наложении в его научной биографии двух эпох — блестящей дореволюционной эпохи русского Серебряного века и раннесоветского этапа социалистического строительства. Дополнительные трудности возникают в силу соединения в его творчестве чисто идеологических моментов и новаторских, собственно искусствоведческих методологий — элементов формалистического и семиотического дискурса. Недолговечный роман Пунина с советской властью, в течение которого он занимал ряд ключевых административных постов в музейной и художественной жизни Санкт-Петербурга, завершился первым тюремным заключением 1921 года и «опалой». Тем не менее ученый продолжал работать в Русском музее, университете и Академии художеств вплоть до своего ареста в конце 1940-х годов, во многом сохранив свое влияние на российскую искусствоведческую среду. Проблема интеграции Пунина в «советскую жизнь» не могла не включать в себя множество конъюнктурных и прагматических моментов, право судить о которых мы предоставляем историкам. Но для искусствоведа-гуманитария открытым остается вопрос о методологической природе текстов Пунина различных периодов его творчества и их отношении к канонам советского искусствознания.

В какой мере творчество Пунина стало частью советской культуры и советской искусствоведческой традиции? Какие его аспекты были доступны людям нового поколения и тем самым оказали косвенное влияние и на постсоветскую культуру? Как сложился «советский» Пунин и сформировался его образ в советской и новейшей российской историографии? Следует ли пересмотреть привычные представления об этом ученом, абстрагируясь от идеологических и стереотипных оценок? Выявление научного своеобразия текстов Пунина неразрывно связано с изучением этих механизмов интеллектуальной коррупции, двойного кодирования, рецепции и адаптации.

И. Костин (СПбГУ). — Пунин и появление АХРР: культурная трансформация 1923 года глазами критика

В докладе были рассмотрены тексты Николая Пунина об АХРР. В критических статьях, посвященных первым выставкам АХРР в Петрограде, Пунин выступил с уничтожающей критикой этого нового направления в советском искусстве. При этом стилистика текстов и их основные тезисы были предельно нетипичны для Пунина как художественного критика и историка искусства. В докладе с опорой на исторический и культурный контекст эпохи была предпринята попытка реконструировать причины этого демарша.