Пространствопонимание и партитура звучащего города: беседа с Ириной Анатольевной Чудиновой

Институт славится своей историей, написанной людьми, работавшими в нём. Сегодня здесь продолжают трудиться специалисты, которые совершают научные открытия. Рассказывая о мероприятиях, проходящих в стенах РИИИ, мы хотели бы поближе познакомить вас с исследователями.

Наша первая беседа состоялась с представителем сектора инструментоведения.  12 мая в рамках коллективного научно-исследовательского проекта «Аудиальное пространство. Жест. Традиция» в Институте прошёл научно-практический семинар «Шествие в будущее и звуковая утопия», а 26 мая состоялся научно-практический семинар «Виртуальный жест и музыкальный инструментарий».  Мы попросили организатора – Ирину Анатольевну Чудинову, кандидата искусствоведения, старшего научного сотрудника сектора инструментоведения, рассказать подробнее о проекте, собственной исследовательской деятельности и работе сектора в целом.

Что стало предпосылкой для создания проекта «Аудиальное пространство. Жест. Традиция»?

Тема аудиального или звукового ландшафта (В.П. Семенов-Тян-Шанский, М.Р. Шафер, В. Труа и многие другие) и жестуальности (В. Мейерхольд, Б. Брехт, А. Арто, Ж. Бодрийяр и многие другие) – две дискуссионные перспективы, которые с начала двадцатого века весьма активно обсуждаются. Сегодня для меня особо интересно оказалось обратиться именно к началу века, когда пафос пространственности («эрос пространственности»[1]) впервые захватывает многих.

Какие события являются основополагающими для исследований аудиовизуального ландшафта (упомянутые идеи П. Флоренского и В.П. Семенова-Тян-Шанского, введение Р. М. Шафером в обиход понятия «soundscape»)?

Не только Павел Флоренский, А. Габричевский, Н. Тарабукин, М. Бахтин, А. Лосев, А. Белый были «больны» этой темой, но и Н. Федоров, В. Вернадский, В. Фаворский. Творческая установка, ставящая пространствопонимание во главу угла становится центральной в равной мере как в науке и технике, так и в искусстве. На мой взгляд, особенно глубоко ощущает глубину и масштаб этой темы Павел Флоренский, который говорит, что вся культура есть деятельность организации пространства, «жест образует пространство», благодаря жесту «особая кривизна пространства знаменуется», а пространствопонимание есть миропонимание. Эта идея дает возможность соединить две дискуссионные перспективы (аудиальный ландшафт и жест), что и является идеей нашего проекта «Аудиальное пространство. Жест. Традиция». Вопрос традиции – вопрос связи пространствопонимания и миропонимания, поэтому мы ставим это понятие третьим компонентом проекта.

Однако для меня в этой теме научной опорой и стимулом (и, пожалуй, наиболее важными) являются идеи ученых гораздо более ранних времен. Это святитель Василий Великий, который утверждает, что сокровенный смысл (он называет его «догмой») знания и опыта передается жестом («Шестоднев»), а также святитель Григорий Нисский, который говорит, что руки даны человеку ради дара слова («Об устроении человека»). Эти идеи обсуждались мной в греческой докторской диссертации и в только что изданной монографии в связи с православной культурой, но мне хотелось вывести их в более широкий контекст современного художественного творчества и нынешнего состояния культуры, которая постепенно лишается телесного «осязания», «прикосновения», «соучастия», заполоняясь некоей абстрактной «виртуальностью» и тяготея к «искуственности» интеллекта. Напоминаю, что для Флоренского, Тарабукина, Лосева понятие «телесности», «реальности» в отличие от «иллюзорности» в рассуждении о пространстве и жесте было очень важно.

9 июня в Белом зале Института пройдёт ещё одно мероприятие цикла – научно-практический семинар «Аудиальный жест в рукописании и изображении». Речь пойдёт о «рукописной книге», «рукописании», «жестуальном письме». Можно попросить Вас рассказать об этих терминах, объяснить феномен рукописных книг?

«Рукописание» и феномен культуры рукописных книг напрямую связан с этими размышлениями, поэтому он является составной частью тематики проекта.

Должна отметить, что сама идея проекта привлекла много очень глубоких и заинтересованных исследователей, которые видят и решают заявленную нами проблему с совершенно разных точек зрения и ракурсов – это и буддистское искусство, и современное инструментальное творчество, и искусство запахов в христианском обряде (как ольфакторный жест), и изобретение нового свето-жестуального музыкального инструментария. Участники проекта собирались для дискуссий на двух конференциях в 2023 и 2024 годах, мы продолжаем встречаться на семинарах и в 2025 году готовим еще одну конференцию. Коллективная монография станет заключительным этапом проекта, а дальше, надеюсь, откроются новые перспективы – тема, по сути, неисчерпаема, вопрос в выборе ее аспекта, наиболее актуального на данный момент культурной ситуации.

Свою кандидатскую диссертацию Вы посвятили топографии церковно-музыкальной культуры Петербурга XVIII века. Можно ли выделить топос, который стал основой последующих исследований?

Моя кандидатская диссертация защищалась по изданной в 1993 году монографии (тогда, к счастью, это было возможно). Первая глава называлась «Звуковой ландшафт Петербурга», вторая «Социальная топография петербургских церковнослужителей», а третья – «Хронотоп личности: имена и жизнеописания». Будучи на тот момент отнюдь не искусствоведом, а композитором, я попыталась написать такую масштабную «партитуру» звучащего города, исходя их тех архивных документов, которые я изыскала, прочла и приготовила для издания РИИИ «Музыкальная энциклопедия Петербурга». Меня так вдохновили эти архивные документы, что я написала вместо музыкального произведения книгу, и неожиданно для себя вдруг стала ученым-искусствоведом и сотрудником РИИИ. С тех пор и по настоящее время я, по сути, нахожусь в одном и том же «топосе»: аудиальный ландшафт, православная культура, личность и среда как «хронотоп» бытия.

На научно-практическом семинаре «Шествие в будущее и звуковая утопия», который состоялся 12 мая, Вы обратили внимание аудитории на этимологию и значение слова «проскинез», а Ваша монография «Православная аскетика и звукотворчество», открывается списком источников на греческом языке. Как изучение новогреческого языка в университете имени Аристотеля в Салониках повлияло на Вашу научную работу?

Труд чудовского иеродиакона Дамаскина «Сравнение святой Афонской горы с Соловецким монастырем» (XVIII век) заканчивается словами о «Церкви святей, парящей в пустыни сей двема крилы орла велика, сиречь двема языки, Греческим и Словенским». Православная русская культура без понимания греческого языка не воспринимается в полноте, так же как и греческая без русской. До революции знание греческого языка было повсеместно, а для исследователей церковной культуры обязательно, поскольку каждый язык (и греческий, и русский) раскрывает новую глубину каждого понятия. С 2008 по 2021 годы я была тесно связана с греческим языком – сначала учила, ездила на стажировки, путешествовала, потом поступила на Богословский факультет в Университете имени Аристотеля в Салониках, защитила диссертацию, читала греческие книги в богатейшей библиотеке. Этот опыт для меня бесценен.

Сектор инструментоведения имеет богатую историю. В частности, ему предшествовала лаборатория электромузыкальных инструментов, возглавляемая одним из создателей эмиритона А. А. Ивановым. Можно ли попросить Вас выделить несколько, на Ваш взгляд, наиболее ярких вех в истории сектора, который объединяет специалистов по таким различным проблематикам – от литургического музыковедения и кампанологии до электронной музыки и импровизации в джазовой культуре?

Наиболее важное «событие» сектора – это его руководитель И. В. Мациевский. Все сотрудники – его ученики, прямые или «косвенные». Идея многоаспектности проблем науки инструментоведения исходит именно от него, и она дала, на мой взгляд, очень плодотворный результат. Каждый сотрудник сектора представляет личное научное направление, а все вместе – масштабную научную школу, объединенную методом и творческим стилем научных изысканий.

9 июня пройдёт научно-практический семинар «Аудиальный жест в рукописании и изображении». Будет представлена монография «Православная аскетика и звукотворчество»[2], в которой приводятся тексты на трёх языках: русском, древнегреческом и церковнославянском. Монография написана на материале, собранном в Греции для докторской диссертации[3], успешно защищённой и изданной на греческом языке.

[1] Н. К. ГАВРЮШИН. Эрос пространственности: А. Г. Габричевский и русская эстетика 1920-х годов // Вопр. философии. – М., 1994 . –  С. 148-154.

[2] СПб.: Петрополис, 2025. 504 с

[3] Chudinova Irina A. Ηχοτοπίο της μοναχικής λατρείας: ελληνική και ρωσική λειτουργική παράδοση. Διδακτορική διατριβή υποβληθείσα στο Τμήμα Κοινωνικής Θεολογίας και Χριστιανικού Πολιτισμού ΑΠΘ. xlvii, 376 σ. Θεσσαλονίκη 2020. DOI 10.12681/eadd/48753  http://hdl.handle.net/10442/hedi/48753.